- Будешь ли ты завтра дома? - спросили однажды Гоуст.
- Ну как обычно, - отвечала Гоуст. - Утром и вечером. - И добавила: - Но выкладку просмотреть смогу и с работы, с телефона.
Был вечер пятницы.
Решила как-то Гоуст чаю попить. Налила кипятка в стакан и побежала обратно к компьютеру: три минуты в интернете на дороге не валяются, особливо в дедлайн. А где три, там и пять, а где пять, там и десять. Плохо, конечно, но она ж всегда так делает.
Правда, обычно перед этим она еще кладет туда чай.
читать дальшеЕхала как-то Гоуст через пешеходный переход, а сзади была не фура, не бетономешалка и не мусоровозка, а обычное такси.
Вот, в общем-то, и всё. Для такси.
Были у Гоуст две пары босоножек: с почти низкими каблуками и почти высокими. В почти низких она водила машину плохо, а в почти высоких - очень плохо. Зато ходить в босоножках на почти низком каблуке можно было разве что по гаражу. Или там по кладбищу. Старые они уже были, рваные.
И вот надо было ей однажды в пятницу отогнать машину от конторы до гаража - аж целых три квартала, если по прямой, - а в субботу съездить на кладбище - всего-то вокруг всего города, на гору, по кочкам да снова вокруг города. Гоуст умной была, сразу сообразила на работу с собой босоножки в мешочке взять, те, которые на почти низком каблуке. И памятливая была, не забыла после обеда переобуться в те, которые на почти высоком.
А мешочек с почти низкими так на работе и оставила.
Гоуст всегда брала с собой на работу бутерброд, шоколадку и какие-нибудь фрукты, а в последнее время выклянчила в набор ещё бутылочку с водой, потому что вечером Гоуст очень хотелось пить. Есть ей по вечерам тоже очень хотелось, но выклянчить еще одну шоколадку было сложнее.
А один раз она не успела съесть шоколадку и запить ее водой в обед - и даже обрадовалась. Будет, значит, вечером что съесть и что выпить.
Вот только пить ей вечером не захотелось. Ну это понятно почему: шоколадку-то она в обед не съела. А вот почему ей и есть не захотелось, так и осталось для нее загадкой.
Стояла как-то Гоуст на кладбище и думала, чем бы ей заняться. Траву дергать - не по ней занятие, это всем известно. Отбетить что-нибудь - так это в экран вглядываться надо, а он тусклый и отсвечивает. И решила она о себе любимой что-нибудь написать. Ну и написала.
- Так положено, - сказала женщина, вкладывая Гоуст в руку горстку конфет. - Мы ж соседи.
- Знали б, кому даете... - пробурчала Гоуст, отступая обратно в кладбищенский бурьян. Но она была уже почти взрослым порождением зла, поэтому сказала это тихо и неразборчиво.