11.12.2013 в 10:09
Пишет hanna-summary:Школьный флешмоб
Предлагаю флешмоб: вы отмечаетесь в комментах, я называю вам школьный предмет, вы рассказываете о том, как к нему в школе относились, и о вашем учителе по этому предмету, что помните.
URL записиПредлагаю флешмоб: вы отмечаетесь в комментах, я называю вам школьный предмет, вы рассказываете о том, как к нему в школе относились, и о вашем учителе по этому предмету, что помните.
Мне достались: нач. школа и еще химия
Начальная школаНачальная школа - о, это долгая, печальная, матерная песня. Представьте себе существо, возраст которого равняется восьми, а ЧСВ - бесконечности. Уже прошедшее курс основных предметов начальной школы дома, потому что это надо чем-то занимать, чтобы оно не убежало, не собрало полгорода своими воплями и никого не убило, ну и вообще не жрало чужие мозги, - а значит, уже умеющее читать, писать и считать. И считающее себя на основании этого не просто каким-то там существом, а существом высшего порядка. Более того, его семья тоже считает его на основании этого существом высшего порядка. При этом семья ошибается только относительно самого существа, представления об окружающем мире у взрослых людей все-таки соответствуют действительности: они все-таки знают, что орать и кататься по земле - плохо, а писать без клякс - хорошо. Существо же каких-либо точек опоры лишено и находить их может только в своем фиктивном превосходстве.
То есть всё, что у меня получается, - легко и поэтому фигня ненужная. Всё, что у меня не получается, - трудно и поэтому фигня ненужная. Всё, что не получается у меня из-за того, что оно специально упрощено (например, в дневнике наблюдений по природоведению пишется не температура, а тепло было или холодно), - фигня не то что ненужная, а вовсе даже вредная (о том, что человеку кагбэ не вредно уметь отличать тепло от холода, а не только разглядывать циферки на термометре, мне в голову не приходило). Вообще всё на свете фигня ненужная, и если яблоко на перемене не доелось, его надо доесть на уроке, а если рисование отменили, когда я уже достала из портфеля кисточку, то это повод для получасовой истерики, потому что заставлять меня класть кисточку обратно не имеет права никто и никогда.
Я не знаю, сколько пофигизма потребовалось моей первой учительнице, чтобы всё это выносить три года. И не помню, сколько подарков потребовалось моим предкам ей преподнести, чтобы поддерживать в ней этот пофигизм. По их словам, когда они долго ничего ей не дарили, она начинала меня доставать. Подозреваю, что это была с их стороны психологическая иллюзия. Меня вовсе не надо было доставать, чтобы я доставала других, а два параллельных ряда событий неизбежно начинают казаться эхом друг друга. Но, разумеется, сказать, что все остальные ученики со своими яблоками как-то справились за перемену, - это так жестоко, от этого непременно следует откупаться!
В общем, не знаю, как мне к этому всему относиться. С одной стороны, неадеквашки должны сидеть не за школьной партой, а в желтом доме, ну или в лучшем случае у себя дома под столом. С другой стороны, если бы меня не отправили в школу, в том числе и в начальную, я бы так до сих пор и сидела у себя дома под столом (или в желтом домике), и устраивала бы истерики с катанием по полу два раза в неделю, а не в год.
Что до предметов тамошних, то мне до сих пор кажется, что это всё была фигня ненужная.
По тем же самым причинам, что и тогда.
ХимияХимия - один из предметов, с которыми мне повезло: их у меня не было. То есть поначалу она была, но потом учительница куда-то ушла на время, и в старших классах мне пришлось обходиться без химии, что, думаю, к лучшему, потому что я, мягко говоря, не очень хорошо понимала этот предмет. Не настолько, конечно, чтобы начать получать четверки вместо пятерок, но отсутствие стопроцентного понимания меня напрягало. И то, что многое из уже "известного" я не могла запомнить, - тоже. А запоминать то, чего не понимаю, я не могу. Догадываться о том, чего мне не сообщили, я не могу тоже. Например, я всерьез не смогла догадаться, как окисляются оксиды. Это был нехилый позор - когда я привычно выбрала усложненный вариант задания и не смогла его решить. Да, потому что для его решения надо было думать, а не ехать на готовеньком. Это был один из немногих случаев, когда жизнь дала мне понять, что думать я не умею.
Задачи я кое-как решала, но боялась их. У них не было четкого алгоритма (точнее, мне он не был известен), их надо было решать наугад. Нырять в них, не зная, получится ли вынырнуть, было не очень приятно. Впрочем, я верила, что мне это удастся, и, как ни странно, обычно всё действительно получалось. Маминого отношения к задачам по химии я все-таки не унаследовала.
А вот лабораторные я ненавидела. В общем-то я ненавидела любые лабораторные по любым предметам. Но по химии особенно. Они, ко всему прочему, еще и были опасными... если не для жизни, то для одежды. А вот нефиг пролитую кислоту рукавом вытирать, да. Ну и, разумеется, как на любых лабораторных, у меня там ничего не получалось, потому что на любых лабораторных по любым предметам всё выглядит и ведет себя совсем не так, как написано в учебниках и нарисовано на картинках, и все разноцветные растворы на самом деле на один цвет, и пузырьки в них недостаточно пузыристые, и осадок недостаточно густой, и воняют они как-то неразборчиво.
Так вот в старших классах это всё внезапно закончилось, и учебник общей химии я читала уже как беллетристику. Довольно занимательную, кстати. Впрочем, попытки перечитать окончились неудачей, так что, думаю, химия - это все-таки не мое
Что до учительницы, то она была женщиной суровой и неадеквашек не любила. Но поскольку я была дочерью другой учительницы, ничего она со мной сделать не могла. Ну, один раз выставила меня из класса, когда я напугала ее своим воплем от уроненной пробирки.
А потом еще от Из Дикого Леса Дикая Тварь -
молдавский языкМолдавский язык. О, это моя боль. Как и все романские языки. Нет, моя вина в этом тоже есть, в детстве я относилась к нему... не очень серьезно. И если была возможность не делать какое-то задание самой, а попросить кого-нибудь сделать его за меня, то мы этой возможностью радостно пользовались. Впрочем, вряд ли у меня действительно был шанс что-то делать самой. Но сейчас этого уже никто не узнает. Никто не узнает даже того, могу ли я действительно выучить какой бы то ни было язык - да хоть эсперанто - на занятия в учебной группе по общей программе или же для меня обязательно долбить азы сначала с мамой, а потом в одиночку, последовательно пройдя десяток параллельных учебников. Молдавский я, кстати, тоже пыталась учить сама, у меня было два самоучителя, но и с ними я далеко не продвинулась. А по школьным учебникам вообще нельзя заниматься - они кагбэ на это не рассчитаны... Что до учителей, то их у меня было несколько. В пятом-шестом классе это были молодые девушки, несколько подряд (я же примерно в это время еще и перешла из одной школы в другую), потом старушка. Дисциплина везде была никакущая, особенно у девушек, так что если бы я и попыталась сосредоточиться на учебе, вряд ли бы мне это удалось. Впрочем, я не пыталась. Одна из тех молодых учительниц, кстати, изрядно пугала меня тем, что пару раз поставила мне десятки за весьма посредственные ответы. А еще, кажется, как раз при ней был переход на латинскую графику и обратно... Какое-то время я могла понтоваться тем, что быстрее всех переводила кириллицу в латиницу, но потом нам выдали новые учебники, и я опять оказалась на мели, потому что в том, чтобы переписать какую-то надпись как есть, никакой заслуги не было, а читала я теперь довольно медленно.
А, еще один раз в начале года нам задали написать сочинение про осень, и я в натуре написала сочинение про осень. Какую-то унылую хрень с претензией - сначала, понятное дело, на русском, а потом со словариком забацала "молдавский" подстрочник. Да, я была достаточно тупа, чтобы такое сдать в качестве ответа... Но и альтернатив у меня не было. В отличие от немецкого, никаких "тем" наизусть мы не учили.
И от stranniy_chelovek -
географияГеография. Ой-ё, что ни предмет, то провал. Причем тут я не ожидала подвоха. В детстве я любила рассматривать географические атласы (хотя и явно не настолько внимательно, чтобы, например, выучить какие-то столицы, кроме европейских) и читать книги типа "Поедешь с нами?". Но школьная география - это совсем другой коленкор. Физическую я еще могла осилить, хотя и не блестяще, разумеется. Там хоть и были голые факты, которые я не люблю запоминать, но их было не очень много. Но вот экономическая... Это адов трындец. Всё, что я могла делать с ней, - это выучивать заданные темы наизусть. Впрочем, это не единственный предмет, где мне оставалась только зубрежка.
А, и еще я нарисовала - ну, что значит "я", мама нарисовала с моим участием - две няшные карты, здоровенные и совсем как настоящие. Туркмении и Австрии. Для каких-то уроков, где каждый делал сообщение про какую-то страну.
Учительница... ну, она была уже очень не молодая, но очень шустрая и при этом не очень умная. Ее перевранные цитаты и не очень точные факты вошли в наш семейный фольклор, а открытые уроки с сиртаки в простынях и готовящимися по несколько недель "импровизациями" (которые еще и не удавались из-за того, что она вызывала не того, кому заранее было назначено ответить) стали общим удручающим воспоминанием - но цитаты и открытые уроки бывают редко, а задания, в которых нужно, например, вписать в таблицу то, что в нее не укладывается, - часто. Впрочем, я в любом случае не смогла бы хорошо знать географию, а страдания над тетрадкой давно забылись, тем более что я щедро делилась ими с окружающими, ничего не оставляя себе. Еще она очень любила один топонимический справочник и всем предлагала что-нибудь из него взять для доклада. А я тоже любила топонимические справочники и поэтому знала, что конкретно этот слегка устарел (
А еще, еще в кабинете географии были стеклянные витрины с кучей мелких книг - частью из разряда откровений о том, что этруски на самом деле были русскими, но частью вполне приличных. И я могла их свободно брать и читать. Пожалуй, это единственное хорошее (ну, кроме двух няшных карт), что я могу вспомнить о школьной географии ))
от Akitosan жестокий предмет -
литератураЛитература. Пожалуй, самый глухой номер для меня во всей школьной программе, не считая физкультуры, пения, трудового обучения и тому подобных вещей, которые других предметов ничуть не хуже, но иногде "не считаются". Из всех, что считаются, литература была единственным предметом, который я даже не пыталась учить: для меня он был непосильным. Да, для меня, научившейся читать в три года и, вероятно, читавшей больше, чем большинство одноклассников. Да, для меня, с пяти лет сочинявшей всякую фигню. Тем не менее и литература, и предшествующий ей предмет под названием "чтение" (как только в нём настало время продвинуться от узнавания буковок и слов к пониманию смысла написанного) неожиданно оказались для меня сплошной полосой препятствий. Непреодолимых. Сначала там начали требовать пересказы. А у меня, несмотря на всё вышеперечисленное, с устной речью довольно печально: маленький словарный запас, неумение держать в голове план... Помножьте это на уродский перфекционизм, в данном случае принимающий форму а) попыток впихивания в рассказ всего, что только вспомнится, независимо от важности или неважности для сюжета (может, если бы я тогда научилась пересказывать, у меня бы теперь драбблы не расползались до миди... хотя, подозреваю, я бы физически не могла научиться пересказывать, даже если бы за каждую лишнюю деталь меня били электрическим током), б) попыток вспомнить именно те слова, которые были там, потому что других нет и быть не может, автор выбрал именно их, а любые другие слова будут уже о чём-то другом. После нескольких долгих зимних вечеров, потраченных на попытки вытрясти из меня завтрашний ответ на уроке, предки мои осознали, что есть только единственный способ сделать так, чтобы эти ответы вообще имели место - сразу писать "пересказ" самим и давать мне учить его наизусть, не пытаясь заставить перерабатывать информацию, ибо перерабатывать информацию я органически не способна. Впрочем, они, конечно, объясняли это как-то более возвышенно. Или, что более вероятно, не объясняли никак вообще.
...До сих пор помню одну из невероятных удач в моей жизни, когда по какому-то внеклассному чтению нам в пятом или шестом классе была задана книга "Мой генерал". И задано было ее пересказывать. Я почему-то была уверена, что пересказывать задавали только определенные главы, штук шесть, и привычно выучила наизусть составленный мамой пересказ. Меня вызвали. Я стала их рассказывать - шесть штук, как договаривались. Когда последняя из выученных подошла к концу, учительница спросила, чем же закончилась книга.
- Ну... э-э... тем, что главный герой умер, - сказала я.
Неудовлетворенная учительница вызвала кого-то другого, кто пересказал всё оставшееся содержание книги до конца. Она была задана полностью, никаких шести глав. Но я всё же считалась ответившей. А если бы она меня не остановила тогда, в конце шестой главы?..
Когда пришло время сочинений, всё стало еще хуже, потому что их я писать не могла. Не могла я и устно рассуждать о прочитанном (первый раз я это сделала, кажется, в одиннадцатом классе, когда мы проходили "Разгром" Фадеева - вероятно, именно тогда по умственному развитию я дотянула до уровня четвертого класса). Объясняла я это тем, что слишком уважаю авторов, чтобы говорить за них (Фадеева я, значицца, за что-то уважала меньше?). Ха-ха три раза. Я просто ничего не понимала из прочитанного, только и всего. И очень не хотела в этом признаваться. Но сочинения я не могла писать даже тогда, когда речь в них шла не о пьесах Островского, а об облаках или походе в книжный магазин. С рассказами по картинкам та же фигня. И даже с заданиями вида "составьте короткий рассказик, используя заданные слова и выражения" - я начинала строчить что-то про своеобычных мэрисьюшек мужского пола, но впихнуть в них нужные словосочетания так и не могла. Поэтому все, все, абсолютно все сочинения за меня писали бабушка и мама, а я только переписывала их своим почерком в тетрадку. Короче, ничего, что требуется от учеников на уроках литературы, я не делала. Только читала. Причем никто не мог узнать, насколько плохо я понимаю то, что вроде как прочла.
Учителей - точнее, конечно, учительниц - у меня было несколько. В пятой школе это была Светлана Павловна. Которую я ДОСТАЛА. Своими бесконечными понтами (и, вероятно, скрытой за ними безнадежной тупостью) и тем, что на уроках рисовала человечков (а иногда еще и писала на черновых листках какую-нибудь графомань или пафосные рассуждения о вреде детских садов и т.п.). Мы до сих пор не знаем, поставила она мне или нет пятерку по десятибалльной системе за первую четверть шестого класса, потому что я тогда ушла из школы внизапно и не дождавшись всех документов. Формально считается - по результатам интерполяции, тыкскыть, - что ту четверть я тоже закончила на отлично. Но низких оценок у меня тогда было навалом. И даже не только потому, что именно она задавала чуть ли не на каждом уроке писать короткий рассказ со словосочетаниями из списка (который никак нельзя было подготовить и выучить наизусть заранее, потому что слова давались каждый раз новые). Не помню уже, почему. Но учительницей она была хорошей, если чо. Когда ее один раз ненадолго заменяла другая, я впервые почувствовала, что учителя есть хорошие и плохие и что С.П. - очень хорошая.
В Парканах сначала у нас была Светлана Степановна, которую я не очень хорошо помню (я вообще мало что помню о шестом классе, кроме того, что любимой фразой моей тогда было "Я мразь") - в общем, как-то я это время перекантовалась, - а потом Людмила Федоровна. Директор школы по совместительству. И это было прекрасно. Потому что она была всё время занята. Поэтому уроки часто отменялись. Благодаря этому факту мы вечно отставали от программы и не успевали разобрать какие-то произведения - например, "Мертвые души" мы даже не успели начать. Благодаря этому факту я до сих пор люблю "Мертвые души" А так она была учителем ярким и запоминающимся (ее фразы "Он красавец. Он умница" или "Стряхнули ему пыль с ушей и на ком-то женили" до сих пор звучат у меня в голове, только вот девать их там некуда). И еще именно ей - первому человеку после родителей и, возможно, одной одноклассницы - я показала что-то из своей писанины (первую главу "Гамбо", емнип). А она исправила там опечатки и одолжила мне книжку по аутотренингу
...А о том, как я сдавала экзамен на медаль, - про заготовленные (с оглядкой на юбилейные даты и остроактуальные темы) сочинения, про часы, которые я якобы забыла, чтобы выйти взять их, если ни одно из сочинений не подойдет и надо будет писать изложение (застенографировать и воспроизвести я могла любой текст без проблем, но там же еще творческие задания, а их я не могу!), и про то, как я таки вышла за этими часами, чтобы в ужасе сказать, что я не могу писать про "Над пропастью во ржи" по заданию "Любимый роман", потому что это, блин, повесть (и получила ответ, что мама уже уточнила это у кого-то из тамошних учителей, и ей подтвердили, что это вполне себе роман ), ну и всё такое прочее - я и так уже много раз рассказывала ))